Девушки со странностями. Книга 3 - ВиКи

– И не раз.

– Тогда почему ты молчал, когда мы с Маите при тебе переодевались? Почему ты нас не остановил?!

Лоран равнодушно пожал плечами.

– Возможно, я не обратил внимание.

– Честно, я разочарована. Не стану больше при тебе переодеваться.

– И не надо. Мне теперь есть кого переодевать, – важно заметил Лоран, приобняв мою подругу.

– Он придумал мне концертное платье, – похвасталась Алиса.

Я даже как-то приревновала.

– А как же я?

– Ты ведь из группы уходишь. На тебя теперь шить невыгодно.

– А разве тебе не скучно шить для скрипачки из симфонического оркестра?

– Совсем нет. Тем более что я придумал новую фишку.

– Представь себе, – перебила Алиса, – длинное жемчужно-серое платье из плотной ткани с чёрным поясом.

– Как всё мрачно. А в чём фишка-то?

– Фишка – здесь. – Лоран хлопнул себя по тщедушной груди.

– Непомерное декольте?

– Эффект торчащих сосков. Искусственный, конечно. Вроде всё прилично, концерт-то симфонический, но если приглядеться…

– О, Господи, – вырвалось у меня. – И ты согласна это носить?

– Конечно, – отозвалась Алиса, прижавшись к своему «кутюрье». – Я что угодно согласна носить. Он же гений.

– Ага, странно только, что не гей.

Хоть я не очень верю в этот союз, я всё равно за них рада. Вот и Алиса нашла своего кролика…

Через час Лоран покинул «Пристань», оставив нас с Алисой вдвоём.

– Как там твой Сирил? – полюбопытствовала я.

– Уже не мой. Теперь он – достояние шоу «Дамы полусвета».

– Смелое названьице.

– Я даже как-то пошла туда из интереса.

– А вот это зря. – Я вспомнила свой поход в гей-клуб к Андре и расстроилась.

– При виде меня он даже не смутился! Я тогда надела мини, и он издал крик удивления: «Матерь божья! Никогда не видел тебя в юбке». Я ответила: «Зато я, видно, не скоро увижу тебя в штанах…»

– А штаны ему вместе с девушками разонравились?

– Нет, на его ориентацию это никак не повлияло. Просто он отдалился, ему со мной стало тесно и скучно…

– Сама виновата, нечего было его к женскому тряпью приучать.

Алиса застенчиво опустила глаза.

– Знаю, но я так больше завожусь. – И она горячо зашептала: – Понимаешь, это так необычно, когда тебя вроде бы и женщина соблазняет, а на деле… в самый ответственный и нужный момент… у неё вдруг появляется что-то неожиданно-мужское.

– Так уж и вдруг? – засмеялась я.

– Это игра, понимаешь? Мы будто меняемся местами, перетекая друг в друга, как реки… Видишь? – Она показала свою руку. – У меня даже мурашки по коже – и это от одних только воспоминаний!

– Может, ты латентная лесбиянка и боишься себе в этом признаться?

– Человек, который заводится от поцелуя двух нарисованных парней, не может быть лесбиянкой. Да и если бы я была лесбиянкой, ты бы тут сейчас не сидела.

– Серьёзно? А вдруг ты не в моём вкусе? – веселилась я.

– Да, я помню, что ты якобы не любишь блондинок. Это то же самое, что кричать о ненависти к Beatles, – надо же выпендриться на фоне всеобщей битломании.

– А Лоран? Он соглашается на твои ролевые извращения?

Алиса сразу погрустнела.

– Честно говоря, он про них пока не знает, и я боюсь с ним об этом заговаривать. Как ты думаешь, как он к этому отнесётся?

Я вспомнила, с какой предупредительной заботой Лоран превращал нас с Маите в парней, и сказала:

– По идее, переодевание для модельера – это самая естественная вещь в мире…

– Нет, тут дело не в переодевании! Понимаешь, Сирил играл в театре, ему это было нетрудно и даже интересно. Важно ведь не просто переодеться в женщину, а перевоплотиться.

– Бедный Лоран – я уже искренне ему сочувствую…

Вдруг кто-то тронул меня за плечо. Когда я раздражённо обернулась, то увидела перед собой старательно улыбавшегося Луи.

– Привет.

– Здравствуй… – кивнула я.

– Это тебе. – Луи положил на наш столик букет, заполонив его красным заревом гербер.

– Э-э… Присаживайся, – сказала я, совершенно недоумевая, откуда он взялся.

Потом я сообразила, что мы не виделись с прошлого лета.

– Привет. Меня зовут Луи.

– Алиса.

Пока я приходила в себя, он уже успел познакомиться с моей подругой.

– Алиса, кстати, тоже на скрипке играет, – ввернула я.

– Почему тоже? – нахмурился Луи.

– Ну ты же на скрипке играешь, разве нет?

– Нет.

– Уже разучился?

– Да я и не умел.

– Ничего не понимаю. Ладно, что ты тут делаешь?

– Ирэн! – с упрёком сказала Алиса.

– Случайно увидел тебя, долго наблюдал и решил подойти.

– С чего это?

– Давайте я поеду, а вы вдвоём останетесь, – игриво предложила Алиса.

– Не надо! – отрезала я.

– Отличная идея, – оценил Луи.

– Ирэн, всё нормально, я не обижаюсь. – Алиса встала и, чмокнув меня в щёку, сбежала.

– Ну и зачем ты прогнал мою подругу? – проворчала я.

– Я недавно видел тебя в клипе и понял…

– Поня-ятно.

– Давай опять попробуем.

Как нагло и бесхитростно. В прошлом году он был куда более красноречив и загадочен.

– У меня вообще-то парень есть.

– Знаю. Мне этот Марк никогда не нравился.

– Как будто меня интересует твоё мнение.

– Ты стала бессердечной.

– Скорее реалистичной. Ты вспомнил обо мне только потому, что я стала петь в группе и вышла из тени своей знаменитой подруги…

– Не сравнивай себя с ней. Ты намного лучше Жаклин, – заверил Луи.

– Ого, ты первый человек, который думает, что я пою лучше её, – усмехнулась я.

– Я сейчас говорю не о вокальных данных, а о данных человеческих.

– Ты ж её почти не знал, – удивилась я.

Луи замялся.

– Мне и того хватило. Да, у Жаклин был удивительный голос, но вот души у неё не было ни на грамм.

Дневник Жаклин

23/03/2001

Сегодня утром, когда народу было немного, я заметила, что меня рассматривает один типчик. Я окинула его ответным оценивающим взглядом: светловолосый, ростом выше среднего, в меру симпатичный.

– Извините, мадемуазель, вы случайно не фотомодель?

Ещё и стихами разговаривает.

– Не самый оригинальный способ, чтобы познакомиться, – равнодушно отозвалась я.

– Просто у вас такая экзотичная красота, что вы наверняка умеете извлекать из этого выгоду.

Дурак! Как будто, если бы я была фотомоделью, то сидела бы в десять утра на кассе супермаркета для бедных.

– А вы случайно не барабанщик? – в лоб спросила я.

Парень растерялся.

– Нет, я фотограф.

– Жаль. А я кассирша. – Я выдала ему чек: вряд ли он может быть для меня интересен, если покупает на завтрак китайскую лапшу.

Но парень уходить не торопился.

– Не желаете поработать моделью?

– Для чего?

– Ну, прежде всего, для удовольствия, – оскалился он. – К тому же я плачу шестьсот франков в час.

Я скептически посмотрела ему в глаза.

– По тому, что вы купили, это незаметно.

Блондинчик рассмеялся.

– На самом деле деньги за съёмки платит журнал.

– Какой журнал?

– Довольно известный. Приходите сегодня вечером ко мне в студию, сделаем пробы. – Он нацарапал на чеке адрес и, улыбаясь, вернул его мне. – Во сколько вы заканчиваете?

– В восемь.

– Жду вас в девять.

Я, как обычно, пребывала в состоянии «нужны деньги, где бы взять?» и после работы поехала к фотографу. По адресу нашёлся жилой дом на улице Акаций.

– Я думала, это будет студия, а не квартира, – с укором сказала я вместо приветствия.

– А у меня студия прямо в квартире, – не растерялся блондин. – Молодец, что не опоздала. Проходи.

Он ввёл меня в своё мрачное логово и угостил кофе в пластиковом стаканчике. Под студию была оборудована половина одной-единственной комнаты.

– Тебе есть восемнадцать?

– А если нет? – с интересом спросила я. – Тогда ты меня выгонишь?

– Тогда я скажу, что тебе повезло. Фотографии несовершеннолетних стоят дороже.

– И тут порнография, – вздохнула я.

– Не порнография, а искусство эротической фотографии. Несовершеннолетних дев я снимаю в образе порочных нимфеток. Хочешь стать моей Лолитой?

– Какое счастье, что мне уже восемнадцать.

– Ты смелая, да? – Он самонадеянно погладил меня по щеке.

– Просто не хочу быть твоей Лолитой, – сказала я, сметая его руку. – У тебя есть что-нибудь получше? Кофе твой – отвратительный.

– Раздевайся. Будем фотографировать тебя ню.

– А может, полуню?

Он нарочито рассмеялся.

– Милая, ко мне очередь стоит из девушек, мечтающих сняться у меня обнажёнными, а ты ещё стоишь торгуешься.

– Что-то я не вижу эту очередь. – Я выразительно посмотрела назад.

Фотограф ободряюще заулыбался.

– Не бойся, я буду смотреть на тебя исключительно глазами художника.

– Ага, и лапать руками скульптора.